– Того золотого песка, что ты привез из Индии, вполне хватит на строительство дороги, – сказал Дарий. И горделиво добавил: – Эта дорога будет называться Царской.

Весной персидское войско, усиленное отрядами бактрийцев и дрангианов, опять двинулось в Индию. Возглавляли его два полководца – Ариасп и Артавазд.

Снова персы двигались в глубь Индии с битвами, с тяжелыми осадами городов, с трудными столкновениями в горах и долинах. Инды защищались храбро. Лишь истребив большую часть племени масианов, персам удалось утвердиться в их стране. Оттуда персы двинулись в соседнюю область Ассакану, где впервые столкнулись в сражении с боевыми слонами. Во время большой битвы близ города Масоги персы с трудом победили индов, но при этом потеряли Ариаспа, которого разъяренный слон растоптал вместе с конем.

Дарий, узнав о смерти брата, пришел в ярость и послал на помощь Артавазду свежее войско, требуя от него действовать с крайней жестокостью.

«Ничего, если к востоку от Инда на всей территории до Эмодских гор не останется целым ни города, ни селения, – писал Дарий в письме к Артавазду. – Лучше вновь заселить опустошенные земли персами, бактрийцами и дрангианами, нежели терпеть непокорность и необузданность упрямых индов. Надо пробить дорогу к берегу Океана, даже если для этого придется поголовно истребить целые племена!»

Артавазд слепо выполнял повеление Дария до тех пор, покуда в одном из сражений не сложил голову и он.

Со смертью Артавазда для персидского войска в Индии наступила пора неудач. И даже Ваумиса, посланный Дарием на место Артавазда, оказался бессилен изменить что-либо. Правда, персам удалось взять штурмом большой город Таксилу, столицу одноименного царства. Однако дальнейшее продвижение персов в глубь Индии приостановилось из-за ожесточенного сопротивления маллов и оксидраков. Случилось непредвиденное: враждебные друг другу маллы и оксидраки вдруг объединились, чтобы успешнее противостоять завоевателям.

Дарий отправил на помощь Ваумисе Тахмаспаду и его паретаков, полагая, что храбрейших могут победить только храбрейшие. Царь долго ждал утешительных вестей, но так и не дождался. Персидское войско дошло до Эмодских гор, пройдя из конца в конец страну маллов и оксидраков. При этом были сожжены все города индов, разрушены все крепости. Но непокорные маллы и оксидраки укрылись в горах и продолжали сражаться за свою свободу, нападая на персов при любом удобном случае.

Год истекал, а персидское войско не только не вышло к берегу Океана, но даже не пробилось в долину Ганга.

Дарий стал собирать новое войско, чтобы послать его в Индию.

Наконец-то достроенный до конца канал, ведущий из Нила в Аравийское море, уже не радовал царя. Не радовала его и прекрасная Царская дорога, прокладка которой уже началась. Дарий больше не выезжал в Бехистун, чтобы взглянуть на барельефы, которые начали высекать на отшлифованной скале опытные каменотесы.

– Что для меня все прошлые победы, если я терплю неудачи в Индии, – раздраженно говорил Дарий Аспатину. – Я побеждал мятежников, спасая державу Ахеменидов от развала, но, как видно, мне просто не попадались по-настоящему сильные противники. Вот инды – это сильный враг. Полтора года мое войско воюет с ними, мы истребили тысячи и взяли в плен десятки тысяч всех этих гипсаев, астакенов, масианов, ассаканов, нисеев, маллов и оксидраков. А что проку? Войско мое тает, я потерял брата и одного из лучших военачальников, но цели своей так и не достиг. И даже не приблизился к ней!

Дарий поверг своих приближенных в глубокую растерянность, объявив, что для вторжения в Индию возглавит войско сам. Все попытки Аспатина отговорить царя от этого шага закончились ничем.

– Дарий бредит Океаном, – молвил Аспатин своим друзьям, – именно там он хочет завершить свой поход на Восток.

Здравомыслящие головы в царском окружении, понимая, что индийский поход может завершиться вовсе не так, как рассчитывает Дарий, желали во что бы то ни стало отговорить царя от этого исхода или хотя бы не участвовать в нем. Этих вельмож поддерживали малодушные, которые понимали, что если Дарий двинется на войну с индами, то его свите неминуемо придется последовать за ним.

Тахмаспада, вернувшийся на зиму в Персию, открыто высказывался против продолжения войны с индами.

– Ни о каком походе в долину Ганга не может быть и речи! – заявлял Тахмаспада всем и каждому. – За Эмодскими горами и за пустыней Тар лежат сильнейшие царства индов. Раджа Сураштры может выставить двести боевых слонов, две тысячи боевых колесниц и семьдесят тысяч пехоты. Раджа Панчалы, по слухам, имеет пятьсот боевых слонов, двадцать тысяч конницы и двести тысяч пехоты. Но и того и другого могуществом превосходит раджа Кошалы, имеющий триста тысяч войска конного и пешего, три тысячи колесниц и тысячу боевых слонов!

Когда эти разговоры дошли до Дария, он отстранил Тахмаспаду от участия в походе, сказав, что трусы ему не нужны.

Когда же и Ваумиса высказался против похода в долину Ганга, обосновывая это тем, что персам не удержать в повиновении столь обширные земли, населенные необычайно воинственным народом, смятение в ближайшем окружении Дария только усилилось. Ваумиса утверждал, что он со временем сможет покорить маллов и оксидраков, но поход за Эмодские горы, по его мнению, чреват для персов страшными поражениями. «Но главное – зачем нам Индия? Держава Ахеменидов ныне сильна, как никогда, Дарий покорил столько стран Ближнего и Среднего Востока, еще более, нежели Кир Великий, расширив царство. Он хочет править всей Ойкуменой? Но зачем?» – так рассуждали многие здравомыслящие, боясь говорить об этом вслух.

Аспатин понимал, что отговорить Дария от задуманного похода сможет, пожалуй, только Гистией. Но как назло царь отправил грека в Карию с каким-то поручением.

И тогда Аспатин вспомнил про Атоссу. Эта умная и властная женщина определенно имела большое влияние на Дария, который часто прислушивался к ее советам.

Действуя через евнуха Артасира, Аспатин смог тайно встретиться с Атоссой в одном из залов сузийского дворца. Атосса внимательно выслушала Аспатина, который откровенно признался ей, что если случится самое страшное и Дарий погибнет во время похода в Индию, то держава Ахеменидов неминуемо вновь погрязнет во внутренних усобицах и развалится. Ведь достойного преемника у Дария пока нет, его сыновья еще слишком малы, чтобы царствовать самостоятельно, один из братьев пал в битве, другой – Артафрен – обладает всеми задатками способного военачальника, но вряд ли сможет достойно управлять таким огромными царством.

По глазам Атоссы Аспатин понял, что она прониклась его опасениями и готова воздействовать на Дария, дабы расстроить его индийский поход.

…В тот вечер Дарий, как обычно, зашел к Атоссе, чтобы справиться о ее здоровье. Атосса вновь была беременна.

Обычно Дарий не делился с царицей своими военными неудачами, но на сей раз он изменил своей привычке. Вернее, к тому его побудила сама супруга, наводя свои хитроумно построенные вопросы.

И Дарий как-то незаметно для себя самого поделился с нею своими далеко идущими честолюбивыми замыслами о том, как во что бы то ни стало намерен дойти до Океана, омывающего Ойкумену с востока.

– Иными словами, мой дорогой супруг, ты бросаешь вызов не только царям, но и богам? – с неким сожалением вздохнула Атосса.

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Дарий.

– Вот уже второй год твои полководцы, причем, заметь, не самые худшие из них, воюют с индами, – продолжала Атосса. – Персы побеждают индов, но какой ценой! Вряд ли то золото и благовония, которые целыми обозами везут из Индии, заменят тебе, Дарий, твоего храброго брата, и Артавазда, одного из лучших военачальников. Рабами-индами полны рабские рынки Вавилона и Финикии, но и на все деньги, вырученные с продаж военнопленных, тебе, мой царь, не воскресить своих воинов, павших в долине Инда. С войском, что ныне пребывает в Индии, ты – о царь! – победил всех самозванцев, разбил саков-тиграхауда. Неужели ты намерен потерять все это войско?